Пламя Деметры - Страница 5

К оглавлению

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

- Согласен.

- Замечательно, - Сингх извлек из принтера еще один лист бумаги. Подписывайте.

Анатолий внимательно прочитал текст контракта и расписался внизу.

- У вас стандартный нейрошунт? - спросил Сингх.

- Да.

- Вход через мобилу?

- Да.

- Давайте ее сюда и откройте входной канал. Ага. Подождите минуту. Есть. Познакомься, Дзимбээ, это наш новый сотрудник. Пока пусть подчиняется непосредственно тебе, возьмешь его с собой, проверишь в деле". Вопросы?

- Я хотел бы получить официальное подтверждение чрезвычайных полномочий, - сказал Дзимбээ.

- Думаешь, все так плохо?

- Просто на всякий случай.

- Хорошо, сейчас, минуту... вот, держи. Еще вопросы? Тогда все. Дадим миру шанс.

- Дадим миру шанс! - откликнулся Дзимбээ. Анатолий ничего не сказал, а его лицо скривилось в гримасе отвращения.

Вертолет вынырнул из облаков, тряска сразу стала слабее, а через некоторое время совсем прекратилась. Если бы стекла иллюминаторов не были такими запотевшими, можно было бы разглядеть звезды.

Якадзуно почувствовал, что его сердце куда-то проваливается. Сила тяжести в салоне быстро уменьшалась - вертолет переходил на гравитационную тягу. Стрекот пропеллеров замедлился и вскоре совсем затих, в наступившей тишине было отчетливо слышно, как загудели сервомоторы, складывающие лопасти несущих винтов. Затем винты убрались в специальные пазы на крыше и наступила полная тишина.

Якадзуно находился в задней части салона, ему было хорошо видно все происходящее впереди. Ибрагим сидел в первом ряду, рядом с Аламейном, на коленях Ибрагима лежала переносная консоль, он что-то внимательно изучал, время от времени перебрасываясь репликами с Аламейном. Весь проход между креслами был завален всевозможными мешками, сумками, тюками и баулами, что неудивительно - когда сворачивается лагерь, в котором постоянно обитало почти тридцать человек, всегда выясняется, что вещей скопилось гораздо больше, чем кто-либо мог представить себе. А ведь есть еще багажный отсек...

Якадзуно изучал лица попутчиков. Если не знать, что за прошлый год они произвели более одного процента всех наркотиков, потребляемых на Земле, в это невозможно поверить. Эти люди были совсем непохожи на тех наркодельцов, каких показывают в фильмах, скорее они напоминали то ли коммунистических революционеров, то ли пионеров-первопроходцев, исследующих новую планету. Все были одеты в камуфляж, вооружены до зубов, многие отпустили бороды, прямо-таки отряд Че Гевары на марше. Только Че Гевара никогда не летал на гравилетах.

Тощий чернобородый араб в передней части салона забыл вовремя пристегнуться к креслу, и теперь добрая половина пассажиров развлекалась, глядя, как он завис под потолком и не мог дотянуться ни до спинки кресла, ни до потолка. Он забавно корячился, пытаясь дотянуться хоть до чего-нибудь, но товарищи даже не пытались помочь ему. Другой на месте Якадзуно подумал бы, что у наркодельцов очень недружный коллектив, но Якадзуно хорошо знал, что это впечатление обманчиво. В таких компаниях обожают пошутить над опростоволосившимся товарищем, но в случае серьезной опасности каждый готов отдать свою жизнь во имя спасения остальных.

Араб все-таки дотянулся до кресла, и не мужской гордостью, как советовали товарищи, а рукой. Он стукнул пальцами о спинку кресла, а затем его коллеги некоторое время наблюдали, затаив дыхание, как его тело медленно дрейфует к потолку. Араб не стал дергаться раньше времени, он дождался, когда приблизится к потолку настолько, чтобы можно было нормально оттолкнуться. Когда он оттолкнулся и опустился в кресло, ухитрившись извернуться в полете так, чтобы сесть как положено, а не на голову, по салону разнесся вздох разочарования. Бесплатное развлечение сорвалось.

- Ну, Абдулла дает, - высказался сосед Якадзуно, совсем молодой парень, по виду то ли индус, то ли вьетнамец. - Хочешь? - он расстегнул дорожную сумку и вытащил из нее фляжку с чем-то алкогольным.

- Амброзия? - предположил Якадзуно. Сосед рассмеялся и помотал головой.

- Коньяк, - сказал он. - У каждого уважающего себя пионера под кроватью стоит бочонок с амброзией, но ни один уважающий себя пионер ее не пьет, - он рассмеялся своей шутке.

- Пионеры - это вы? - уточнил Якадзуно.

- А как нам еще себя называть? Извергами рода человеческого? - он снова рассмеялся. - Дхану меня зовут. Именно Дхану, а не Дану. Дану - это уроды такие в толкиенских игрищах.

- Якадзуно, - представился Якадзуно и протянул руку.

Рукопожатие состоялось. Дхану раскупорил фляжку, наполнил колпачок коньяком и протянул его Якадзуно. Коньяк был неплох. Не "Дербент", конечно, но и не "Наполеон", так, что-то среднее.

- Как тебе? - спросил Дхану.

- Неплохо. Французский? Дхану рассмеялся в третий раз.

- Самогонка, - сказал он. - Коза варила.

- Какая коза? - не понял Якадзуно.

- Химичка наша. На самом деле ее зовут Галя, но у нас ее все Козой называют.

- За что? Страшная или вредная?

- Нет, что ты! Отличная баба, увидишь - слюнями истечешь. Никто и не помнит уже, почему она Коза. Мин Го, не помнишь, почему она Коза?

- Не, не помню, - обернулся пионер, сидевший перед Дхану. - Коза - она и есть Коза. Но самогонку классную делает.

Якадзуно сделал еще один глоток. Коньяк был именно коньяком, а не самогоном, Якадзуно не мог поверить, что эту благородную субстанцию изготовляют обычной перегонкой. Они что, издеваются?

- Что, не веришь? - спросил Мин Го. - Никто не верит, и зря. Коза над этой формулой три года билась...

- Два, - перебил его пожилой седобородый араб, сидевший рядом с Мин Го и до этого момента сосредоточенно пялившийся в окно в безуспешной надежде увидеть что-нибудь интересное.